Узнайте ответы на вопросы, возникающие у непредвзятого исследователя:
Редкая полемика о монархии в России вообще и о Николае Втором, в частности, обходится без того, чтобы противники того и другого не использовали в качестве «убойного», неубиваемого и зубодробительного аргумента «Дневники Николая Второго».
Обширные отрывки из текста «дневников» обильно цитируются на всевозможных «красных» сайтах, с непременно глумливыми комментариями.
И действительно, как можно защищать того, кто в самые ответственные для России дни подробно описывает, сколько ворон он настрелял, как играл в домино, пил чай и читал вслух какие-то книжки.
Но вот что интересно. Помимо «странного» дневника, от Николая II осталось море государственных документов. Это гигантское количество аналитических записок, которые ему составляли первые лица страны, проекты законов, стенограммы Военных советов, дипломатические телеграммы и многое другое.
На этих бумагах стоят резолюции царя, которые резко контрастируют с безумными записями в дневнике.
По резолюциям Николая Второго четко видно, что он прекрасно разбирается в самых сложных вопросах экономики, политики, обороны и социальных проблемах России.
Замечания императора, сделанные на документах, показывают, что он внимательно изучает представленные доклады министров и отлично ориентируется в том, что они ему сообщают. Более того, Николай Второй настойчиво добивается принятия того решение, которое считает оптимальным.
Отчего же возник этот резкий контраст между деловыми бумагами Царя и «дневниками»?
Внимательное изучение обстоятельств, связанных с появлением на свет документа под названием «Дневники Императора Николая Второго», приводит ко вполне закономерному выводу:
ДНЕВНИКИ – ЭТО ФАЛЬСИФИКАТ, СФАБРИКОВАННЫЙ ИМЕННО ДЛЯ ДИСКРЕДИТАЦИИ НИКОЛАЯ ВТОРОГО.
Для начала вспомним, что предшествовало публикации «Дневников».
А предшествовало этой публикации два глобальных для России события:
1) Свержение Императора Николая Второго в результате заговора высшего генералитета и руководства Государственной Думы.
2) Злодейское убийство Царской семьи, совершенное большевиками без суда и следствия.
Оба деяния являются преступными.
Обычная логика защиты любого преступника состоит в том, чтобы, прежде всего, попытаться доказать свою непричастность к преступлению.
Этот «финт ушами» у «февралистов» вполне удался: большинство граждан России до сих пор верит в фальшивку, которую безо всяких на то оснований именуют «Манифестом царя об отречении от престола».
Когда доказательство непричастности к преступлению невозможно, или преступник по тем или иным причинам не желает этого делать, основной линией защиты становится стремление максимально опорочить жертву.
Именно этой логике и следовали большевики после убийства Царской семьи. Именно этой логикой пронизан весь текст «дневников». Логикой убийц, а не убитого.
Итак, когда впервые появились сведения о том, что у большевиков имеются «дневники царя»?
А появились они в тех же номерах «Известий ВЦИК», а также и «Правды», за 19 июля 1918 года, в которых была напечатана информация «В Президиуме Всер. ЦИК» об обсуждении сообщения областного Уральского Совета о расстреле Николая II,
Состояла она из двух заметок: «Расстрел Романова» и «Материалы» (в «Известиях ВЦИК» последняя называлась «Переписка Николая Романова»).
В ней, в частности, говорилось: «Затем председатель (Я.М. Свердлов. - Авт.) сообщает, что в распоряжении ЦИК находится сейчас чрезвычайно важный материал и документы Николая Романова: его собственноручные дневники, которые он вел от юности до последнего времени; дневники его жены и детей, переписка Романова и т.д. Имеются, между прочим, письма Григория Распутина к Романову и его семье. Все эти материалы будут разобраны и опубликованы в ближайшее время».
Итак, одновременно с сообщением о расстреле публикуются сведения о том, что у большевиков «находится сейчас чрезвычайно важный материал».
Возникает вполне резонное предположение: такая публикация должна была создать убежденность в том, что «дневники» были захвачены после убийства Николая Второго и незамедлительно доставлены из Екатеринбурга в Москву.
Возможно ли это?
Для этого нужно,
1) чтобы эти «дневники» были у Царя в Ипатьевском доме на момент убийства, то есть 17 июля 1918 года;
2) чтобы они были доставлены из Екатеринбурга в Москву до даты 19 июля 1918 года.
О том, что и как было доставлено сразу после расстрела в Ипатьевском доме в Москву, пишут многократно сами участники злодеяния.
19 июля 1918 г. Я. Юровского отправили с отчетом о «проделанной работе» в Москву.
С собой он вез часть ювелирных ценностей, как изъятых во время обыска в Ипатьевском доме, так и снятых с расстрелянных. Итак, 19 июля он только выехал из Екатеринбурга. Мог ли он оказаться в тот же день в Москве? – вопрос сугубо риторический.
Вот как вспоминал один из расстрелыщиков, Григорий Никулин, говоря о Юровском: «Значит, сбрили ему бороду, выдали ему, понимаете, паспорт на имя Орлова. И он инкогнито, значит, под этой фамилией, сел в поезд с этим мешком, приехал в Москву и благополучно сдал в соответствующие места».
Говорить о том, что в этом «мешке» были вывезены дневники, которые в Александровском дворце находились в нескольких сундуках, нет ни малейших оснований.
Вообще никто из участников екатеринбургского злодеяния в своих воспоминаниях не упоминает ни разу ни о каких «дневниках».
Да и могли ли дневники царя и царицы быть перевезены из Александровского дворца сначала в Тобольск, а затем – в Екатеринбург?
Отъезд Царской семьи из Александровского дворца в неизвестность был сопряжен со стремлением обеспечить жизнь семьи в этой неизвестности, в которую они ехали. Думали ли они о том, чтобы везти в эту неизвестность сундуки с дневниками?
Документально это не подтверждено, поскольку обыски на момент отъезда из Александровского дворца и прибытия в Тобольск не производились. Но есть серьезные сомнения в том, что они могли с собой вывозить в той обстановке из Александровского дворца несколько сундуков с дневниками и личной перепиской.
Тем более что есть документально подтвержденные сведения, о том, что Николай Второй перед отъездом договорился с Керенским о сохранении в неприкосновенности личных покоев Семьи до их возвращения.
И Керенский держал это слово. Вошли в них только большевики после октября 1917 года.
Что касается возможности прибытия дневников из Тобольска в Екатеринбург, то все обстоятельства доставки Царской семьи из Тобольска в Екатеринбург исключают всякую возможность перевозки при этом сундуков с дневниками.
В Ипатьевском доме могли находиться только дневники за последний год, то есть те, которые царь вел уже в заточении.
Таким образом, наиболее вероятной является версия, что «дневники» (или то, что от них осталось, о чем отдельно) были обнаружены большевиками сразу после их появления в Александровском дворце, то есть не позднее ноября-декабря 1917 года.
Однако никаких известий об этом нигде тогда не появилось.
Интересен тот факт, что 23 июня 1918 года был открыт доступ для всех желающих в Александровский дворец, включая личные покои Императора и Императрицы. Поэтому уже к этой дате все личные вещи императорской четы, включая оставшиеся там документы, безусловно, были разобраны и вывезены из дворца.
Однако, как мы видим, ни слова о том, что именно было найдено в Александровском дворце, большевики не сказали. У них были иные планы на эти находки.
Уже 9 августа 1918 года «Известия» и «Правда» одновременно начинают публикацию «дневников».
И только месяцем позже – 10 сентября 1918 года – для разборки романовских бумаг ВЦИК создал специальную комиссию.
Состав и функции этой комиссии были утверждены решением ВЦИК от 10 сентября 1918 г. (решение подписано Я.М. Свердловым и В.А. Аванесовым, протокол заседания ВЦИК № 11). В нее вошли М.Н. Покровский, известные в то время журналисты Л.С. Сосновский (редактор газеты "Беднота") и Ю.М. Стеклов (редактор "Известий ВЦИК"), руководитель Главного управления архивным делом (ГУАД) Д.Б. Рязанов и юрист, позднее видный историк и архивист В.В. Адоратский.
В скобках для себя заметим: публикацией и разбором «дневников» руководит Свердлов, который стоял за убийством Царской семьи.
Юлия (Лили) Ден, фрейлина Александры Федоровны в эмиграции опубликовала книгу воспоминаний «Подлинная царица», в которой подробно описан эпизод уничтожения личной переписки царской четы и дневников, в котором она лично участвовала.
«Первыми полетели в огонь дневники княжны Орбелиани. Они представляли собой девять томов в кожаных переплетах, и нам стоило немалого труда сжечь их. Это «аутодафе» воспоминаний происходило в красной гостиной, но мы даже не пытались сжечь дневники и корреспонденцию в один день.
Занятие было не из веселых, поэтому решено было растянуть его на неделю, тем более что Их Высочества были тяжело больны и нам следовало находиться с Ними постоянно.
7 (20) марта мы с Государыней отправились в красную гостиную, где в камине горел жаркий огонь, и мы возобновили свой труд.
На столе стоял большой дубовый сундук. В нем хранились все письма, написанные Государем Императрице во время Их помолвки и супружеской жизни. Я не смела смотреть, как Она разглядывает письма, которые так много значили для Нее.
Мне кажется, что некоторые Она перечитывала. Я слышала сдавленные рыдания и стоны, какие вырываются из груди, когда болит душа. Многие из писем были получены Ею еще до того, как Она стала Женой и Матерью. Это были любовные письма от Мужчины, Который любил Ее беззаветно и преданно и по-прежнему любит той любовью, которой Он пылал в юности, ушедшей навсегда. Разве мог хоть один из Них представить себе, что письма эти оросятся горючими слезами?
После того как Государыня предала огню письма, Она протянула мне Свои дневники, чтобы я сожгла их. Некоторые из дневников представляли собой нарядные томики, переплетенные в белый атлас, другие – в кожаных переплетах. Государыня отважно улыбнулась мне, когда я взяла их. Меня охватило невыразимое омерзение при мысли о тех бедах и несправедливостях, которые причинила Ей та страна, в которой я родилась.
– Терпеть не могу Россию! – вырвалось у меня. – Ненавижу ее.
– Не смейте говорить этого, Лили, - проговорила Государыня. – Вы причиняете Мне боль... Если Вы Меня любите, не говорите никогда, что вы ненавидите Россию. Не надо осуждать людей. Они не ведают, что творят.
«Аутодафе» продолжалось до среды и четверга. Но в четверг в красную гостиную пришла одна из камеристок Ее Величества и попросила Ее прекратить наше занятие.
– Ваше Императорское Величество! – сказала она. – Дворники подбирают обгоревшие клочки бумаги, которые выбросило тягой из трубы. Умоляю Вас, перестаньте... Эти люди о чем-то переговариваются между собой... Они абсолютно ненадежны.
Но мы свое дело сделали: не позволили удовлетворить революционерам их любопытство!»
Ещё один существенный момент:
Уже после «отречения» Государь в беседе с А. А. Вырубовой сказал, что события 2-го марта «меня так взволновали, что все последующие дни я не мог даже вести своего дневника».
Возникает вопрос: если Государь в период мартовских событий 1917 года не вел своих дневников, то кто же тогда это делал за него? Ведь именно цитатами из «дневников» нам доказывают подлинность «отречения» Николая Второго!
(От редакции: в изданных «дневниках» есть записи за 3-е, 4-е, 5-е, 6-е и последующие числа, без перерывов).
У предположения о фальсификации «дневников» есть веские доказательства.
Как ни странно, но одно из таких доказательств привел историк-марксист, член РСДРП, ярый враг царя, практически сразу после октября 1917 года ставший заместителем Наркома просвещения РСФСР – Михаил Покровский. Вот ему большевики и поручили разбирать бумаги царя уже в 1918 году. Найденные Покровским сведения из дневника он оценил следующим образом:
«То, что я успел прочесть, дневники за время революции, интересно выше всякой меры и жестоко обличают не Николая (этот человек умел молчать!), а Керенского. Если бы нужно было моральное оправдание Октябрьской революции, достаточно было бы это напечатать, что, впрочем, и будет сделано не сегодня-завтра».
Однако в опубликованных «дневниках» никаких серьезных записей, разоблачающих Керенского, нет.
Покровский же говорит, что раскопал убойный компромат, и он уверен, что со дня на день этот компромат станет известен широкой общественности. Куда он делся? Или точнее было бы спросить: «Куда его дели?»
С тех пор прошло почти сто лет, а ничего подобного так и не было сделано, зато нет недостатка в тех отрывках, которые описывают подробности стрельбы по птицам, завтраков, гуляний и тому подобного. Согласитесь, что-то не то.
Покровский, судя по всему, читал другой дневник. А раз Покровский читал оригинал, то вполне вероятно, что перед нами подлог.
Примечательно, что Покровский, который заметил в дневнике Императора кладезь информации, пишет, что позже дневники у него отобрали.
Ознакомиться и издать было поручено «т.т. Радеку и Каменеву». Причем, им же было поручено подготовить материалы для передачи на запад с целью последующего издательства.
Как эти «товарищи ознакомились» мы можем оценить в полной в мере. Из кладезя информации, о котором говорил большевик Покровский, дневники превратились в хронику обедов и убийства ворон.
Кстати этим же «товарищам» поручили заняться изданием переписки Николая II с Александрой Федоровной и Вильгельмом II.
Подозрения в фальсификате усиливаются, когда изучаешь период декабря 1916 года, января – начала февраля 1917 года, то есть дни, непосредственно предшествовавшие Февралю.
Так, 16 декабря 1916 года Николай Второй распускает Государственную Думу.
Что мы читаем в «дневниках»?
«15-ГО ДЕКАБРЯ. ЧЕТВЕРГ
Погода была отличная, тихая, 3° мороза. До доклада ген. Свяцкий показывал свои легкие щиты, носимые и возимые. После завтрака принял румынского посл. Диаманди. Прогулка была по Бобруйскому шоссе до леса, до кот. я дошел пешком. Д. Павел пил чай.
Читал и принял Боткина. Вечером занимался.
16-ГО ДЕКАБРЯ. ПЯТНИЦА
Утром было 7° мороза и яркое солнце, впрочем, скоро спрятавшееся.
Завтракало трое новых англичан, француз и трое румын{*11}. Прогулка была по дороге на Оршу. Алексей{*12} играл в своем арх.[иерейском] лесу. Прошёл 6 верст. Обедал ген.-ад. Эверт. Вечером читал и писал мам'а».
НИ СЛОВА ПРО СТОЛЬ СЕРЬЁЗНЫЙ ШАГ.
Или вот, например, с 19 января по 7 февраля 1917 года в Петрограде состоялась конференция Антанты с участием делегации России, Великобритании, Франции и Италии. Это одно из ключевых событий истории XX века, поскольку именно там решались важнейшие вопросы Первой мировой войны.
18 января представителей делегаций принимал лично Николай Второй, и об этом были сообщения в тогдашней прессе.
Как царь отражает в «своем дневнике» этот исключительно важный момент? А вот так:
«18-го января. Среда
Солнечный день, 14° мороза и свежий S-W. Недолго гулял. В 11 ч. принял членов съехавшейся конференции — от Англии, Франции и Италии, всего 37 чел. Поговорил с ними около часа. В 12 час у меня был Сазонов, назн[аченный] послом в Англию. У Алексея болели гланды, он пролежал весь день. Обошёл весь парк. В 6 час. принял Танеева. Читал».
Все! Более ничего. Принял делегацию, ни много ни мало трех ключевых союзников, и вот так вот между утренней прогулкой и гулянием в парке, еще и побеседовал с Сазоновым.
Но это до открытия конференции, это так сказать, пролог. А что же пишет царь на следующий день, когда началась реальная работа?
«19-го января. Четверг
Мороз увеличился, день простоял светлый. После прогулочки принял Мамáнтова, ген. Фролова, Пильца и пензенского губернатора Евреинова. После завтрака посидел у Алексея — ему лучше и жара почти не было. Сделал хорошую прогулку с Татьяной. До чая принял А. С. Боткина, после Добровольского. Вечером занимался и затем посидел у Ани с Денами, Гротеным и Н. П.».
Ни слова о конференции в день ее открытия. А царь – это не царь, а школьник младших классов, который ведет дневник наблюдений за погодой. Помните, мы все в СССР такой вели в детстве?
А между тем события вокруг миссии союзников, прибывших в Петроград, разворачивались отнюдь не шутейные.
Эта миссия представила Государю требования следующего рода:
1) введение в Штаб Верховного Главнокомандующего союзных представителей с правом решающего голоса;
2) обновление командного состава всех армий по указаниям держав Антанты;
3) введение конституции с ответственным министерством.
На эти требования Государь наложил следующие резолюции:
По первому пункту: «Излишне введение союзных представителей, ибо Своих представителей в союзные армии с правом решающего голоса вводить не предполагаю».
По второму пункту: «Тоже излишне. Мои армии сражаются с большим успехом, чем армии союзников».
По третьему: «Акт внутреннего управления подлежит усмотрению монарха и не требует указания союзников».
Если об этих событиях ничего не сказать в «дневнике», то зачем его вообще тогда вести?
Вот что пишет историк Сергей Фомин.
Подделка дневника Государя Николая II разоблачена
«Только что вернулся из Архива, читал камер-фурьерский журнал за май 1915 г. параллельно Дневнику Николая II за то же время.
Дневник повторяет журнал почти на 100%.
Все упоминания о том, с кем Государь обедал, кого принимал – все из журнала. Расхождения лишь во вставках про погоду и про особенности личного времени – с кем был на прогулке, что делал вечером после обеда.
Совпадения с журналом настолько точные, что перечисляются полные названия армейских подразделений, чьи парады Государь принимал (это надо же запомнил! – «2-му Кубанскому каз. полку, пулеметной команде 2-й Кубан. каз. див. 18-й Донской каз. батарее и Л.-Гв. Тяжелому артил. дивизиону»), фамилии ничтожных лиц с которыми Государь встречался, даже упоминание «(деж.)», относящееся к дежурному офицеру, взято из камер-фурьерского журнала. «принял 18 профессоров» – в журнале приложен список из 18-ти фамилий.
Т.е. Государь сосчитал всех профессоров, которых принимал в течение часа и скрупулезно отразил их в Дневнике. Простите, но, может, в 1918 данный фальсификат и сошел бы для дебилов, но на дворе 2010 и поверить в то, что Государь считал профессоров и фиксировал время, когда поехал на вечерню – идиотизм.
«В 6 1/2 ч. был кинематограф» - в журнале записано то же самое. Нет упоминания о содержании фильмов. И это в личном дневнике не написать, что ты смотрел в кино!
(Так ведь дежурный-то кино не смотрел, поэтому в журнале и не отражено его содержание. Списывать нечего))) – Авт. статьи).
«Осмотрел выставку эскизов и рисунков войны двух молодых художников — Лансере и Добужинского». Надо же – запомнил имена никому не известных художников.
«Между Сухомлинов[ым] и Фредерикс[ом] принял инж.-ген. Петрова». Ровно в той же последовательности запись к-ф. журнале.
Все упоминания времени точно совпадают с журналом, с незначительными литературными вариациями. В журнале написано «от 10 часов принял Воейкова», в Дневнике «до завтрака принял Воейкова» (завтрак был в 13 часов)
Конечно, в журнале нет описания погоды и деталей прогулки – им там не место, эти безобидные фрагменты вполне могли взять из реальных дневников.
Есть в Дневнике очевидные ляпы:
«Обедали в моей приемной как в доброе старое время». – А в журнале написано, что обедали за обеденным столом.
«Приняли вместе полк. Хогандокова» – а в журнале записано, что пока Государь принимал Танеева, Императрица принимала Хогандокова.
«После доклада Сухомлинова принял Шаховского и нескольких дипломатов» – а в журнале несколько дипломатов – список из пяти имен, забыл видно, не то, что художники – их упомнил!
А 17 мая «забыл», что принимал Радвилловича вместе с цесаревичем Алексеем!
22 мая позабыл упомянуть, что принимал заводчика Путилова, но упомнил легкую фамилию «Гольтгоер».
25 мая – что принял Григоровича написал, а что принял Воейкова (по журналу) не написал!
26 мая написал, что принял Енгалычева, хотя в журнале об этом ни слова, так же как и про Распутина 18 мая.
Теперь мне ясно, почему «Дневик» настолько краток и сух – просто это дубль камер-фурьерского журнала, для оживления которого «писатели» добавили цитат из настоящих дневников.
А в среднем за последние 10 лет с 1907 по 1917 каждый дневник укладывается в 100 страниц. Такая математика невозможна для живого человека, ведущего живые записи.
Дневники фабриковали для публикации, поэтому подгоняли размер, чтобы ежедневные записи укладывались в определенный формат. Используя придворный камер-фурьерский журнал, переписывая его от первого лица, типа, «[мы/Их Имп.Вел-ва] завтракали с …[я/Его Имп.Вел-во] вечером погулял в парке» и дополняя фрагментами из подлинных дневников (погода, детали прогулки – катался на лодке, играл в безик) – группа Покровского сочиняла то, что мы теперь называем Дневниками Николая II.
Николай не нуждался в записывании своей жизни по камер-фурьерскому журналу, он всегда мог попросить его у дежурных и перечитать, с кем он завтракал или обедал, кого принял и во сколько погулял.
Главный прокол такого рода «изделий» (их в истории довольно много) – это полное отсутствие «антисоветской агитации и пропаганды»... Поэтому «дневник» Николая Второго (как и прочих яростных противников революционеров) можно было вполне свободно печатать в 20-х годах, при самой жесточайшей цензуре.
Это также является главным доказательством подложности, видной профессионалу (да и студенту исторического вуза) СРАЗУ».
С. Гиббс (1876—1963), преподававший английский язык царским детям, в своих воспоминаниях советовал относиться к тексту царского дневника осторожнее, так как возможна ловкая советская подделка.
Доктор исторических наук Н. П. Ерошкин, работавший с документами царской семьи, обратил внимание, что в последней дневниковой тетради отсутствуют несколько листов. Он высказал предположение, что удалённые листы содержали записи об ужесточении режима ареста в Ипатьевском доме или даже, возможно, о том, что Романовы догадывались о предстоящем расстреле. Свою догадку историк опубликовал в журнале «Огонёк» летом 1987 года.
В книге руководителя Федеральной архивной службы России, члена-корреспондента РАН В. П. Козлова написано по этому поводу:
«Вся совокупность элементов «прикрытия» фальсификации, богатейший фактический материал говорят о том, что перо фальсификатора находилось в руках историка-профессионала, не только прекрасно ориентировавшегося в фактах и исторических источниках рубежа двух столетий, но и владевшего соответствующими профессиональными навыками. Уже первые критические выступления намекали на фамилию известного литературоведа и историка, археографа и библиографа П. Е. Щёголева».
Павел Елисеевич Щёголев (1877—1931) — филолог и историк.
Был одним из редакторов журналов «Былое» (1906—1907, 1917—1926) и «Минувшие годы» (1908). В 1909 году Щёголев был привлечен к суду за публикацию антиправительственных материалов в журнале «Былое».
После Октябрьской революции Щёголев был одним из организаторов Петроградского историко-революционного архива, с 1920 г. — управляющий одним из отделений Государственного архивного фонда, в 1919 г. был одним из организаторов Музея революции в Петрограде (ныне Государственный музей политической истории России). Издавал документы из материалов Чрезвычайной комиссии Временного правительства.
Вспомним также, что имеются безусловно признанные фальшивыми «дневники» Вырубовой и Распутина, где авторство Щёголева считается практически установленным.
Примечательно, что «дневник» Вырубовой активно печатался советской прессой. Разоблачить дневник помогла сама Анна Вырубова, узнавшая о нем, находясь в эмиграции.
Автором этого «дневника» считается А.Н. Толстой на пару с П.Е. Щёголевым.
Неизвестно, какой гонорар получили Алексей Николаевич с Павлом Елисеевичем за свою ударную работу, но известно, что в 1927 году трудовой граф писал в Берлин Ященке: «За это время мне удалось собрать коллекцию картин европейского значения. Это моя гордость».
Итак, практически одновременно в советской прессе публикуются «дневники» Распутина, Анны Вырубовой, Николая Второго.
Однако при этом поддельность «дневников» Вырубовой и Распутина считается в настоящее время установленной, и никто из серьезных историков на эти фальсификаты не ссылается, а вот «дневники» Николая Второго до сих пор не нашли своих серьезных исследователей.
Достаточно сказать, что при столь существенных подозрениях в подлинности «дневников» официальной почерковедческой экспертизы записей в них не производилось.
(От редакции: сравните сами приведённые на этой странице фотографии - собственноручно написанную на документе резолюцию Николая Второго и разворот его так называемого дневника. Даже непрофессионал заметит разницу в почерках, особенно ярко - в написании буквы "д").
Судя по всему, слишком многих до сих пор устраивает эта фальшивка.
Но нет ничего тайного, что рано или поздно не стало бы явным.
Автор: Прихожанка. Дата публикации: 26 февраля 2017 г.
Источник: https://cont.ws/@Prikhojanka/538025
Автором использованы источники:
Дневник Николая II и даже его «отречение» оказались подделаны.
http://nikolaj2.tw1.ru/index.php/otrechenie-kotorogo-ne-bylo/otrechenie-kotorogo-ne-bylo-2
http://lastromanovs.blogspot.ru/2015/02/Julija-Den-Podlinnaja-carica.html
Подделка дневника Государя Николая II разоблачена
Какие тайны скрывает дневник Николая Второго?
https://books.google.ru/books?id=omnHJuB4o8YC&pg=PA599
Алексей Варламов. «Красный шут. Биографическое повествование об Алексее Толстом».
Сайт За-Царя.рф не является монархическим, не носит религиозный характер, не преследует политических целей. Задача сайта – рассказать правду об Императоре Николае Втором и России времени Его правления.
Контакты: za-carya@yandex.ru
© 2017 - 2024. Все права защищены.
